Полушкин посмотрел на Мартина — и детектив готов был поклясться, что заметил в его глазах презрение. Однако голос Полушкина остался ровным и вежливым.
— Я не имею к вам претензий, Мартин. И прошу прощения за то, что умолчал о досье. Я не был уверен, что Ирина его читала. А о таких документах лучше не говорить… лишний раз. Прошу прощения.
Мартин растерялся. Пожал плечами:
— Хорошо, я понимаю. Прошу прощения, что не смог… спасти девочек.
— Вы отказываетесь работать дальше? — ещё раз спросил Полушкин.
Мартин кивнул.
— Каким образом хотите получить свой гонорар? Чек, наличные, перевести на счет?
— Наличные, само собой, — ответил Мартин.
— Рубли, доллары, евро?
— Лучше евро. Или рубли.
— Минутку.
Загородив широкой спиной вмурованный в стену кабинета сейф, Эрнесто Семенович открыл толстую металлическую дверку. Пошуршал деньгами.
Пачка, оказавшаяся на столе перед Мартином, была ощутимо толще, чем он предполагал. Мартин вопросительно поднял глаза на Полушкина.
— Здесь втрое больше оговоренного, — сухо сказал Полушкин. — Вы же проделали тройную работу.
— Спасибо. — Мартин мгновение подумал, но решил, что деньги эти он все-таки честно заработал.
— Удачи вам.
В полном душевном раздрае Мартин вышел из кабинета. Полушкин остался там, лишь крикнул в коридор:
— Лариса, проводите гостя!
Мгновенно появившаяся на зов пожилая и строгая домработница повела Мартина к двери. Квартира у Полушкина вполне отвечала его статусу, метров триста площади и два уровня, так что от помощи Мартин отказываться не стал. Видно было, что домработница знает, кто он такой, и судьба Ирины её волнует, но она не проронила ни слова. Вышколенная дамочка…
У дверей Мартина встретила грустная мальтийская овчарка. Очень тщательно принюхалась. Может быть, от него ещё шел едва уловимый запах Ирочки?
— Не грусти, Гомер, — вспомнив записку Ирины, сказал Мартин. Больше для домработницы, чем для собаки, конечно же. — Вернется ещё твоя хозяйка и даст тебе вкусную косточку.
— Его зовут Барт, а не Гомер, — потрепав пса по загривку, сказала женщина. Посмотрела на Мартина с легкой благодарностью. По крайней мере детектив дал ей понять, что шансы на возвращение Ирины есть, — и женщина это оценила.
— Барт, говорите? — пробормотал Мартин, обуваясь. В квартире Полушкиных, вопреки прижившейся европейской моде, гостей заставляли переобуваться. Да и правильно делали — далеко ещё московским улицам до чистеньких европейских мостовых… — До свидания.
Домработница снова кивнула, замыкаясь в своей чопорности. Пес тоскливо гавкнул ему вслед.
— Барт, — сказал Мартин, когда за ним закрылись двери лифта. — Ха! А великий слепец-то тут ни при чем.
Мартин любил американский мультсериал «Симпсоны», считая его признаком появляющейся у американцев рефлексии и подспудным протестом против политкорректности и ханжества. Так что происхождение собачьей клички он понял.
Труднее было понять, как могла ошибиться Ирина, назвав в письме свою собаку именем старшего, а не младшего Симпсона.